Каждый день я сталкиваюсь со стандартами, куда ж без них? И вроде неплохо, что теперь стандартизированы зарядные USB-устройства, но морщусь от стандартных как карандаши свежих огурцов в супермаркете, которые сменили плотненьких, в пупырышки коротышек… Но как страшно, когда человеческие жизни подгоняют под стандарт, пытаются найти формулу, алгоритм их решения…

Тема ювенальной юстиции совершенно демонизирована. Но ведь эту самую юстицию не вызвали чернокнижники из ада, она появилась, поскольку возникла необходимость. Насилие в семье, родители алкоголики или наркоманы, масса случаев, когда детей нужно спасать. Этот вопрос неидеально решен в Европе, а у нас может вообще скатиться в иродство. Кто увидит за чистенькими формулировками закона плачущих детей, безжалостно отрываемых от родителей, которые не в состоянии предоставить положенные квадратные метры для выполнения домашних заданий? И как всегда, впереди в белых одеждах — благие намерения.

А просто все дело в обобщении, в бездушности, для которой люди — это фамилии в электронных таблицах. Вычисления произведены, данные получены, действовать согласно инструкции…

Когда же мне говорят, что в современном мире иначе невозможно, я отвечаю: Возможно! Просто в каждом отдельном случае нужно поступать индивидуально.

Так что решение есть, но оно нестандартное.

Кажется именно эта упоротая мысль о том, что ночью обязательно нужно спать, не давала мне заснуть уже часа три. Крутился с боку на бок, честно считал до ста, до двухсот и в результате понимал, что лежу и таращусь в темноту. Не шел сон.  Но когда вдруг раздался оглушительный звонок в дверь, я еле очнулся и с трудом вынырнул в действительность… Перепуганное сердце колотилось в горле… Встал с кровати и как ржавый робот поковылял к двери… Кажется мозг еще валялся в обмороке. поэтому, даже не задаваяя сакраментальное, но такое естественное в глухую ночь «Кто там?», я. щелкнув замком. открыл входную дверь..

В чахлом свете 10-ваттной лампочки на лестничной клетке стояло существо, словно материализовавшееся из японских фильмов ужасов. Опущенная голова со свешивающимися длинными темными волосами,  полностью скрывавшими лицо, растянутая футболка на худеньком теле, из-под которой торчали тощие ноги в черно-белых Конверсах. 

И вдруг словно зазвенели хрустальные подвески, перебираемые молодым ветерком: " Вы не могли бы мне помочь?" Нежный, мелодичный голосок, звучащий из недр копны волос, переливался как мыльный пузырь на солнце… Прибалдевший, я спросил: «Чем?»«Завяжите мне, пожалуйста, шнурки, а то я не умею...»

В одной из аптек крупной аптечной сети, где традиционно работают девушки-фармацевты, с год уже наблюдаю мужчину лет 40. Он держит себя с подчеркнутым достоинством, очень серьезен. Девочки как птички мечутся к стеллажам или в кладовку, а он похож на лысого филина, потому что реально лысый, двигается неторопливо, вводит в компьютер название лекарств неспешно и  равнодушно отвечает, что такой препарат отсутствует.Может, если бы у него чаще заказывали гематогенку или крем под подгузники, из его глаз пропало бы это обиженное выражение жука, сидящего в муравейнике...

А когда мне хочется напугать саму себя, потому что за окном уже темным-темно и завывает ветер, я, спрашивая у него Азомекс, представляю, как он, злобно посверкивая глазами, в ступке толчет цианистый калий, неряшливо засыпая желтым ядовитым порошком свой белый халат, и услышав от него, что Азомекса- 2,5 нет, облегченно выдыхаю и с улыбкой говорю: «Ну и хорошо..»

Добросовестная классическая литература приучила, что ружье на стене обязательно выстрелит.

А в жизни оно может так и провисеть до конца твоего спектакля.

Или выстрелит пистолет из зала...

Сейчас этих женщин, кажется, заменили видеокамеры… А раньше, в стеклянных кабинках перед эскалаторами в метро сидели в странных расслабленно-напряженных, как у ящериц с поднятой головой на теплом камне, позах тетеньки. Глядя на них я пыталась представить, что происходит в голове, когда она совершенно безработная, а руки не заняты. Может быть мозг, который как мышцы сжатого кулака, всегда напряжен, постепенно расслабляется,  хватка его ослабевает, из него медленно выкатываются тяжелые обыденные мысли и, стукнувшись о костяные стенки черепа, замирают… И тогда, как дымок над погасшим костром, поднимаются мысли легкие, нездешние. Они клубятся в образовавшейся пустоте и заполняют ее невесомостью, неуловимостью и непостижимостью. Так метрополитен теряет очередную кадровую работницу...

Насколько человек должен отождествлять себя со своим государством?  У Люмен есть песня со словами «Я так люблю свою страну и ненавижу государство»…

блин, я не хочу менять свое мнение в зависимости от «генеральной линии партии». И одобрять по умолчанию не хочу! И не хочу. чтоб взрывали  внутренние стены моей крепости!

Страшно даже смотреть на него. Стараюсь отводить глаза. Внутри все дрожит от ужаса. Он не бил, не угрожал. Просто сунул в руки белую мужскую рубашку и коротко сказал «Иди, переоденься!»

В полутемной спальне с широкой кроватью я разделась до нижнего белья и надела рубашку. Увидев меня он произнес «Всё сними!»

Рубашка едва прикрывает попу. Я застегнула все-все пуговицы, до горла, и на манжетах. В комнате я получаю указание расставить на столе сервиз.

Он сидит в кресле в расслабленной позе, но глаза его неотступно следят за мной. Я чувствую, как его взгляд скользит по моим ногам вверх.

Кожа вдруг становится очень чувствительной. От прикосновения  ткани пробегает волна озноба вдоль спины. 

«Достань бокалы с верхней полки» — отдает он приказ. Я тянусь вверх, но тут же одергиваюсь.

«Достань!» — повторяет он ровным голосом. Я чувствую его взгляд.

Становлюсь на носочки и, сжавшись, медленно протягиваю руки вверх…

Не хочу я ни за кого драться, добиваться, и не хочу, чтоб меня завоевывали. Хочу, чтоб мы решили, что будем вместе и что больше никто не нужен.  Не доказывать, не бороться за главенство. И чтоб свои силы и мысли направить на то, чтоб было хорошо вместе, душевно. Как в солнечном луче на паркете. Тепло и уютно.

Хочу, чтоб мой дом был моим островом. Не крепостью, а именно островом.

И даже когда появляется ревность, она не становится бешенной и неуправляемой, а скорее похожа на кошку, которая подняла шерсть дыбом, выгнула спину, зашипела. Но потом свернулась клубочком, потому что это же ты. И достаточно почувствовать твою теплую большую ладонь, чтоб кошка улеглась.

В метро шла по длинному переходу и залипла на обтянутую темно-синими брюками задницу идущего впереди парня. Ничего так, смотрела с удовольствием. Потом очнулась, засмущалась и стрельнула глазами по сторонам  — не заметил ли кто моего повышенного интереса. И вдруг оказывается, что идущие рядом мужчина и молодой человек смотрят в том же направлении, что и я секунду назад. Опа, неожиданно! Присмотрелась я внимательнее к этому любопытному объекту. Да это же молодой полицейский, а на пояснице у него висят всякие блестящие штучки — карабинчик, наручники, футляр какой -то и он. Пистолет! Всё понятно… Ох, уж эти мальчики… Не могут равнодушно пройти мимо оружия. Ну и хорошо. Им оружие, а мне классная мужская задница...

Поднимаясь по ступенькам человеческих взаимоотношений, разумнее шагать вровень, взбираясь всё выше одновременно. Не улетая вперед в своих поступках… А нужно ли вообще подхватывать и нести, подставлять плечо и толкать, доставать кошелек и платить, в общем, брать на себя какие-то обязанности, зная, что человек обременен ими, если об этом даже не просят? Мама моей подружки как-то учила нас, что вовсе не стоит торопиться с предложением помощи ( не имея в виду экстремальные ситуации). Нужно дождаться, когда человек осознает, что ты ему нужен и попросит сам. Именно! Потому что предугадывание просьбы тупо приводит к тому, что добровольное участие обесценивается, принимается как должное и само собой разумеющееся. И в результате этот человечный поступок  вредит обоим. Тот, кто помогает, все-таки рассчитывает на благодарность, но может и не дождаться, а тот, кому помогли вообще находится в полной уверенности, что осчастливил помощника уже тем, что позволил ему себе помочь…

А некоторые просто не умеют просить. Мол это унизительно, гордость не позволяет. Иногда такая черта развивается именно потому, что кто-то неравнодушный предвосхищал желания. А выростает бесчувственная неблагодарная снежная королева.